Командир батальона «азов»: самая страшная ошибка власти – политические переговоры с сепаратистами

- kbrbank

Командир батальона азов: самая страшная ошибка власти – политические переговоры с сепаратистами

Андрей Билецкий показался в пресс-центре Майдана практически незаметно. На большого молодого человека в камуфляжных штанах и чёрной майке очень внимания никто не обратил, мало ли на данный момент по Майдану шастает необычных людей в камуфляже.

Лишь висящий с боку на ноге пистолет настораживал, человек без знаков принадлежности к какой-либо официальной силовой структуре и с оружием всегда приводит к подозрению, в особенности в центре Киева.

Миловидная стройная женщина в маленькой юбке вышла к журналистам и праздничным тоном заявила, что на данный момент перед ними выступит настоящий начальник батальона Азов, что высвободил Мариуполь от боевиков, Андрей Билецкий.

Немногочисленные журналисты наблюдали на молодого человека с удивлением и некоторым недоверием. С Азовом связано большое количество мифов и слухов: то ли это Коломойский финансирует, то ли Ляшко, и батальон ли это.

До этого начальником батальона Азов все вычисляли человека по фамилии Шпара. Оказалось, что Шпара — начальник первой роты батальона, официально зарегистрированной как подразделение МВД, а Билецкий — руководит всем батальоном.

Еще 4 месяца назад он по обвинению в покушении и экстремизме на убийство сидел в харьковском СИЗО, а сейчас сражается против сепаратистов в Донецкой области.

Ему всего 34 года, выглядит еще моложе. Бывший историк, он возглавлял в Харькове радикальную, ультранационалистическую организацию Патриоты Украины. Отсидел под следствием 2, 5 года и вышел благодаря победе Майдана.

Такие вот повороты судьбы в революционной Украине.

Фото с ФБ батальона

— Андрей, довольно много всяких мифов ходит о батальоне Азов. Никто толком не осознаёт, что это за батальон и откуда он показался. Вы имеете возможность поведать, как показался батальон Азов, из кого он состоит и в то время, когда это формирование начало действовать?

— Все началось, в то время, когда по окончании победы Майдана на свободу стали выпускать политических заключенных. А также выпустили и меня. Через день после расстрела людей на Майдане меня выпустили из колонии.

Я возвратился в родной Харьков. Вернее, я в том месте и был, лишь в следственный изолятор. Первое, что я заметил – ужасную обстановку.

Деятельно действовал в то время Оплот — это весьма замечательная контора, существовала Боротьба, всегда проводились пророссийские акции и т.д.

— А вы были активистом какой организации?

— Я был начальником организации Патриоты Украины. Нас репрессировали в 2011 году, с промежутком в пара недель – сперва васильковских террористов, это киевский филиал организации, позже нас в Харькове закрыли.

— За экстремизм?

— Нет. В Харькове решили идти вторым методом и втулили нам полностью бессвязные криминальные правонарушения.

Меня делали выводы за организацию якобы убийства человека, что в действительности расстрелял на земле межнациональных взаимоотношений двоих участников отечественной организации из боевого оружия. В ходе всего этого ему был дан отпор, он был также травмирован, как и парни, также отправился в поликлинику.

По нему было возбуждено дело. Все происходило в историческом центре города, исходя из этого было море свидетелей. По свидетелям позднее штатный СБУшный специалист выдал заявление, что они страдают феноменом необязательного заблуждения, и все, что они видели, есть их фантазией.

— Другими словами, убил он, а делали выводы вас?

— Да. Это намного ужаснее, чем легко незаконное обвинение. Тварь, которая совершила правонарушение против тебя, сидит наоборот как обвинитель и потерпевший.

на данный момент он, кстати, вести войну в Славянске на стороне сепаратистов.

Ни один судья не решался делать выводы Дело было так топорно сделано, намного хуже, чем дело с васильковскими террористами, исходя из этого судебное слушание тянулось больше 2-х лет.

Два месяцев и 6 года, к сожалению, я провел в СИЗО под следствием. края и Конца этому не было видно. Я уже грезил о решении суда, по причине того, что мне казалось, что лучше взять 8 лет колонии, чем гнить в изоляторе. И лишь по окончании Майдана нас стали всех производить

— Вот вы вышли из СИЗО в Харькове

— Меня встретили приятели: активисты из правых организаций, футбольные ультрас, бывшие члены организации Патриот Украины и других правых организаций. В первоначальный же сутки, в то время, когда я вышел, собралось пара сотен ребят. На следующий сутки мы уже пошли штурмовать Оплот. Оплот в то время уже был титушковской организацией, которая устраивала убийства в Киеве, но наряду с этим на нас завели дело по нападению на Оплот.

Это было где-то в самом финише февраля.

По окончании победы Майдана, в то время, когда политических заключенных стали выпускать, показался костяк людей Вышли мои товарищи, васильковские террористы, вышли нежинские, вышли Павличенки. Мы на данный момент все в одном батальоне, в действительности, мои бойцы — это Павличенко-младший, васильковские террористы, нежинские парни — все тут.

— По большому счету это не отлично для имиджа батальона. Вы не опасаетесь, что будут сказать, что это банда националистов и радикалов?

— У нас кроме того так говорят: Данный человек был в колонии. Ну, грубо говоря, это как символ качества. Я считаю, что намного честнее – отсидеть за собственные убеждения и верно отсидеть пара лет в колонии, чем быть ментом, давать присягу, иметь чистый послужной перечень, а позже стрелять в пояснице армейским.

Либо сдать город сепаратистам, будучи армейским под присягой.

— Но по некоторым делам, среди них и по Павличенкам, не ясно.

— Я всецело верю своим приятелям. Я знаю, как это все делалось, я сам все это видел и прошел. У меня большое недоверие к МВД и СБУ и по сей день остается.

Но мы собрались маленькой группой, показался костяк. Ясно, что 200 человек за собой тягать не будешь. В ходе данной работы мы осознали, что главное направление для деятельности батальона (в то время это еще не была острая фаза конфликта) – это Восток, именно там мы должны удерживать обстановку под контролем.

Главным моим направлением был обозначен Харьков. Прежде всего, тёмные человечки показались как раз в Харькове. И я уверен, что отечественная заслуга далеко не последняя в том, что Харьков на данный момент есть спокойной территорией.

— Возможно, это Добкин и Кернес, каковые сперва заигрывали с Оплотом, а позже испугались и прекратили финансировать этих боевиков, оказали влияние на обстановку в городе?

— Я не пологаю, что кто-то когда-то кого-то прекратил финансировать. Вправду, по определенным обстоятельствам Геннадию Адольфовичу, как мы знаем, стало не до того. Но точно так же я полностью уверен, что эти два человека – это причина, альфа и омега, по большому счету любых ватнических настроений в Харькове.

— У вас, кстати, имеется версия, кто стрелял в Кернеса?

— Честно говоря, я ответить на данный вопрос. И мне мало увлекательна та обстановка, что сложилась в Харькове. Город чист, и это основное сейчас.

Как человеку я ему сочувствую, но в остальном меня эта обстановка полностью не тревожит.

— Прекрасно, тогда возвратимся к формированию вашего батальона

— В то время, когда уже выработался костяк, мы вошли в стадию конфликта. Сперва, как вы не забывайте, он разгорался с небольших захватов, удержания строений, заложников и т.д. И было желание ответить тем же, другими словами захватом террористов, предупреждением их действий.

Отечественная несколько и стала со временем костяком батальона Азов.

Сам батальон показался практически случайно. Мы весьма долго оббивали пороги родных силовых ведомств. И, кстати, как это ни смешно, нашли больше всего помощь в министерстве внутренних дел – в том месте, где я меньше всего ожидал ее отыскать.

Вправду, нужно признать, что тот же Аваков стремительнее, чем другие, сообразил, поверил в необходимость создания таких батальонов. Но, опять-таки, законодательство не дает возможности проводить это так, как в обычных государствах, каковые вправду желали победить терроризм и вправду желали бороться с угрозой сепаратизма.

К примеру, в Сербии между приездом зарубежного легионера и выдачей ему оружия и военного билета проходило от 40 мин. до часа. За это время человек уже был вооружен и прошел все процедуры. У нас, в лучшем случае, проходит месяц, дабы мы имели возможность пройти регистрацию.

Мы практически были на грани отчаяния, по причине того, что возможности сражаться с без всякого оружия уже в то время, в то время, когда начался Славянск, вспыхнул Донецк, Краматорск, не было никакой.

Сейчас началась дикая дестабилизация Мариуполя. Была боязнь того, что часть ВВ будет забрана боевиками и сепаратистами, и в том месте будет захвачено большое количество оружия.

Дабы не допустить это, нам все-таки сократили процедуру оформления и позволили взять оружие в данной части. Мы его вывезли, вооружились, стали официальной маленькой частью в то время и начали функционировать.

В первую же семь дней отечественного существования нам удалось захватить так именуемого военного министра Какидзянова. Нам удалось стереть с лица земли пулеметную засаду. Чудесным образом в то время не было жертв.

При тогдашней выучке это легко необъяснимо. Причем мы захватили тогда оружие, которое террористы забрали у 72-й механизированной бригады практически за чемь дней до того – пулеметы, автоматы и т.д.

Затем целый батальон (в то время это было чуть больше 60-ти человек) был выведен в Киев на обучение и оформление. Это было 8 мая, мы добрались ко мне глухой ночью, и 9-го рано утром началась бойня в Мариуполе. Ни один человек из батальона в то время не находился в Мариуполе.

В том месте были люди, наши знакомые, товарищи из автомайдана, но не бойцы батальона.

И на следующий сутки мы получили приказ высадиться в Мариуполе и прикрыть высадку армий на аэропорте. семь дней мы совершили, живя на дороге на мариупольском аэропорте. Тогда была угроза штурма самого аэропорта, армии были выведены из города, город был всецело под контролем кучки дегенератов.

Потом мы уже были перемещены в район постоянной дислокации, откуда занялись полноценно и боевой подготовкой, и военными действиями.

— Вы находитесь неизменно под Киевом?

— Нет, неизменно мы контролируем район от Бердянска и до Мариуполя. Мы находимся в различных местах. До прошлого дня целый батальон в полном составе, не считая тех ребят и тыловых структур, каковые проходят курс молодого бойца, находился недалеко от Мариуполя.

— С вами иногда ездит и фотографируется в зоне военных действий депутат Ляшко. Какие конкретно у вас с ним взаимоотношения?

— Как бы правильнее выразиться Я не являюсь ни приверженцем радикальной партии, ни ее участником. Наряду с этим, открыто говоря, Ляшко – один из самых адекватных и действующих людей в данной совокупности власти. Поверьте, в то время, когда операция тормозилась из-за политического ответа, как раз стараниями Ляшко многие отечественные операции были продавлены.

— Другими словами, он выступает как ваш политический лоббист?

— Обычно, открыто говоря, благодаря ему мы имеем возможность совершить операцию. По причине того, что во власти мало людей с характером. Время от времени такие операции удается совершить благодаря Ляшко, в то время, когда это связано с кем-то, время от времени благодаря Авакову. Большая часть – благодаря нам самим, по причине того, что мы, честно говоря, на все плюем, исходя из этого у нас пара махновский имидж. На все плюем и проводим операцию.

До тех пор пока они успешные, позже все говорят: Молодцы.

— У вас имеется какой-то договор с Ляшко? Он вам оказывает помощь, к примеру, деньгами, а вы его берете в бой?

— Нет, само собой разумеется. Мы не берем гражданских людей в бой, конкретно. И оказывает помощь он нам не деньгами.

Я считаю, что на добро неизменно необходимо отвечать добром. Исходя из этого у нас к нему хорошее отношение.

— Он вас финансирует? Либо кто вас финансирует?

— Нет, конкретно не Ляшко нас финансирует. И назвать кого-то одного, кто дает нам деньги, нереально. День назад огромными упрочнениями предпринимателей с Мариуполя, которых мы не просили, мне удалось первый раз практически за 2 месяца выдать ребятам подъемные, тем, каковые выехали в Киев.

И это комичная сумма – 200 американских долларов, каковые еле наскребли на эти 100 человек.

— Каждому по 200 долларов?

— Само собой разумеется. Это первая выплата за 2 месяца боев. И не всему составу, у нас нет таковой возможности.

Буду искать следующим какие-то другие варианты.

— Нет, это вздор. Из-за чего мы и разрешаем себе некую долю автономии – по причине того, что мы вести войну самостоятельно. Мы живем на собственные, питаемся на

собственные, на спонсорскую помощь от людей, каковые в прямом смысле слова оказать помощь батальону.

Находятся совсем неповторимые люди в Украине. Человек может приехать и привезти лекарств на 10 тысяч долларов. Может приобрести недостающий ветхий пикап чтобы на нем установили турель пулеметную, и у нас была подвижная огневая точка.

Это главный ресурс – украинцы, простые люди.

— Но так вы имеете возможность когда-нибудь попасть под пламя собственных же товарищей из другого батальона либо военных подразделений, вести войну самостоятельно, по-партизански.

— Надеюсь, этого избежим. Мы стараемся координировать отечественные действия с другими подразделениями. Мы бы желали всецело войти в законное русло, но бюрократия не дает такую возможности.

А в остальном же мы всецело координируем действия с генералом, главой мариупольской АТО, координируем действия с министерством внутренних дел. Вопрос в том, что координировать так, как желают они, либо делают в армии, довольно часто нереально.

Из-за чего СССР кроме того в 1944 и 1945 году нес ужасные утраты, несравнимые с немцами, имея таковой фантастический перевес в средствах и силах? Не из-за качества воинов, а не в последнюю очередь по причине того, что ответы принимались людьми на картах и через весьма дальнее расстояние. У немцев же был принцип того, что человек, видящий поле боя, принимает ответ.

Исходя из этого я стараюсь в операциях учавствовать сам.

— Может, само собой разумеется. Жизнь продемонстрирует.

Мне думается, это было бы разумно. Так как реально бывали дни, в то время, когда мы два-три дня не кормили состав, по причине того, что у нас деньги.

— Как вы относитесь к батальону Донбасс?

— У нас хорошие, всецело скоординированные соратнические отношения.

— Нет, полностью не питаем зависть к. Я пологаю, что не так долго осталось ждать мы увидимся все где-то в весьма тёплой точке.

В действительности, я так как сам тут покину на данный момент половину состава, обрастать, как вы рассказываете, жирком, чтобы они чуть-чуть доукомплектовались, чуть-чуть довооружились и экипировались.

Батальоны на данный момент растут, как грибы по окончании дождя. Из нетерриториальных батальонов обороны мне известен лишь батальон Донбасс.

Да, имеется еще хорошее подразделение Слобожанщина. Это также отечественные весьма родные приятели.

Мы в начале, в то время, когда они лишь начинали, старались оказать помощь им в организации всего этого дела.

Они рвутся в бой, пишут неизменно рапорта на отправку на Славянск и т.д.

Но Харьков – через чур серьёзное место, дабы не держать в том месте добровольческий резерв, на что возможно всецело положиться. Исходя из этого у них собственная функция.

В сражении же я видел только один батальон. Не считая Азова, что я вижу неизменно в настоящем деле, а не в виртуальных моментах, я видел лишь Донбасс. Другие структуры я не видел.

— на данный момент показались батальоны – Січ, Шторм. Ваше вывод — возможно, не следует плодить эти батальоны, а усиливать и реформировать армию Украины?

— Самое основное – убрать эту идиотскую командования и имбецильную систему комплектования. В действительности, в случае если имеется десятки тысяч добровольцев, а также

Интересные записи

Похожие статьи, которые вам, наверника будут интересны: