Павел самиев: «у нас сумели породить панику акционеров»

- kbrbank

Павел самиев: «у нас сумели породить панику акционеров»

председатель совета директоров «Специалист РА».

Фото: Альберт Тахавиев, Bankir.Ru

Досье Bankir.Ru. Павел Самиев. Появился 18 ноября 1981 года.

В 2005 году окончил экономический факультет московского университета имени Ломоносова, в 2008 году – Национальный университет бизнеса.

В 2002–2003 годах – экономист департамента комплексного страхования в компании «Ингосстрах». В 2003–2005 годах – специалист отдела рейтингов страховых компаний рейтингового агентства «Специалист РА», аналитик Центра страховой информации; в 2005–2006 годах – начальник отдела банковских рейтингов «Специалист РА»; в 2006–2008 годах – глава департамента рейтингов денежных университетов «Специалист РА». В 2008–2014 годах – помощник председателя совета директоров «Специалист РА».

С 2014 года – председатель совета директоров «Специалист РА».

С 2011 года – важный секретарь Комитета по финансово-регулированию и кредитной политике денежных рынков при Госдуме России. С 2013 года – исполнительный директор Университета страхования ВСС. Член наблюдательных советов Агентства по страхованию вкладов, агентства Вankir.Ru, изданий «деловой мир и Банки» и «Банковское дело».

Лауреат премий «Денежная элита России», «PRESSзвание», «Золотая саламандра» и последовательности вторых.

– Российский банкинг за собственную четвертьвековую новейшую историю в основном жил одним днем. Кратковременные кредиты, обналичка, игры в ГКО И вот лет семь назад у него наконец показались некие среднесрочные возможности. Показались хоть какие-то намеки на жажду что-то стратегировать.

Стали появляться стратегии развития финсектора, стратегии отельных банков В 2014 году это все полетело в тартарары – как?

– По большому счету про стратегирование в современной истории русского бизнеса имеется один весьма показательный кейс. В начале двухтысячных у нас Ходорковский начал стратегировать. И приблизительно где-то за месяц как его арестовали, он объявил, что наконец-то отечественный бизнес вышел на таковой уровень, что мы можем составить стратегию развития на десять лет вперед Ну, фактически, вся история

Стратегии Да, они необходимы, в том числе и в России. Что мешает? Мешает аномальная обстановка. В то время, когда рынок, условия работы на нем внезапно переходят в стадию, на которой прошлая модель начинает рушиться. Такие особенности нашей страны. Сперва 2008–2009 годы внесли собственные корректировки, сейчас 2014-й. Но – все равно кое-какие вещи, каковые планировались кроме того до глобального экономического кризиса, не утратили актуальности.

И корректировка замыслов, само собой разумеется, была нужна, но это не мешало, в принципе, по окончании какого-либо сильного падения опять выходить на ту же траекторию развития. Второй вопрос, что сейчас обстановка другая – вмешивается какая-то политическая составляющая, кое-какие перемещения, каковые идут сверху, а также. Вот это громадная неприятность. Нельзя сказать, что все, что шло сверху последние пять лет, – это негатив.

Я, к примеру, считаю: то, что делалось со стороны регулятора и главных экономических отечественных ведомств в 2009–2010 годах, – это хватало верно с позиций поддержания рынка. Все меры по борьбе с кризисом ЦБ, непременно, были верными. Второй вопрос, что наряду с этим параллельно происходили какие-то хаотические перемещения. В частности – непонятная попытка поддержать фондовый рынок через средства ВЭБ

Но в целом по окончании глобального кризиса стало вероятно планировать и стратегировать дальше и опять выходить на какую-то обычную траекторию. В то время, когда случился надлом? Я считаю, что он случился где-то года полтора-два назад. И обстоятельство лежит кроме того не столько в плоскости конкретно банковского рынка либо взаимоотношений банков с страной, сколько в целом в экономике.

Давление на бизнес выросло, оно стало, грубо говоря, глобальным. В 2010 году бизнес ощущал, что какая-то косвенная помощь имеется, был какой-то консенсус страны с бизнесом. А по окончании того как был повышен ЕСН, например, это чувство кончилось.

Не обращая внимания на все заявления по помощи среднего и малого бизнеса – напротив, условия работы стали еще хуже. Это банки почувствовали прежде всего на клиентской базе, во вторую – на своем примере, в то время, когда всем недвусмысленно дали осознать, что банки ниже какого-либо определенного уровня не необходимы. Ни стране, ни рынку.

– Это позволяли понять еще и в то время, когда говорили о минимальном капитале. Но помой-му это именно без особенных неприятностей пережили

– Поднятие планки минимального капитала банков – до пяти миллионов евро, до десяти миллионов евро – неспешно шло. Это именно нормально. В то время, когда начались беседы о том, что нужно выйти на минимальную планку минимум в миллиард рублей, – это уже как-то начало напрягать, по причине того, что было очевидно больше, чем в каждый стране мира.

Помимо этого, это было легко физически нереально Вот у нас большое количество рассуждали неизменно о таковой проблеме, как паника вкладчиков. Это нередкая тема банкинга по большому счету. Но у нас в Российской Федерации сумели породить негромкую панику акционеров.

Они говорят, что по большому счету не желают больше трудиться, что ищут пути как-то выйти из этого рынка.

– Но выйти с банковского рынка обычно ох как сложно

– Выйти сложно, да. Кто приобретёт-то? В случае если у кого-то огромные ресурсы, небольшой банк ему не увлекателен. В случае если у кого-то средние ресурсы, он трижды поразмыслит, перед тем как приобрести средний банк и малый в стране, где планомерно выжимают средние и малые банки. Я не обожаю делать прогноз относительно того, сколько банков останется. Но светло одно: их останется меньше, чем на данный момент. Банки, начиная с третьей много, не чувствуют себя нужными, не чувствуют себя уверенными, как бы как следует они ни трудились.

Обычно они (особенно в регионах) уже не видят будущего, честно говоря, на русском рынке. Само собой разумеется, имеется те, кто собирается рвануть вверх, в первую либо вторую сотню. Но таких мало.

Слияния в Российской Федерации идут не легко. На поглощения не достаточно ресурсов

– В целом стратегию финсектора, которая формально действует на период до 2015 года, возможно уже забыть?

– Парадокс отечественных стратегий в том, что у нас отсутствует национальное планирование по отраслям. У нас планировать считалось нерыночно, нелиберально. Другими словами налоги повышать – либерально, а планировать экономическую политику – нелиберально.

Соответственно, у нас, по-моему, нет каких-то таких явных, конкретных, с цифрами стратегий по отраслям, разве что – по сельскому хозяйству. Отечественные стратегии – скорее, декларации о намерениях с весьма неспециализированными цифрами. В этом смысле формально они и по сей день здоровы.

По причине того, что намерения, конечно, те же – развиваться. Так что не в этом неприятность. Неприятность в том, что теряется мотивация фактически тех, кто обязан все это воплощать, – акционеров банков.

Это громадная беда.

– На ваш взор, в чем основная угроза для русских банков в кратковременной возможности?

– Основная угроза – шторм в экономике. Нет конкретной сферы, где была бы запрятана «основная неприятность». Вот в 2008 году возможно было обозначить: падение фондового рынка, недостаток ликвидности, чуть позднее – уровень качества активов. А на данный момент получается – все и сходу.

Фондовый рынок – лежит, пенсионные деньги – не трудятся, ликвидность – проблемна, межбанк – свернулся, мотивация акционеров – упала, доверие вкладчиков – поколеблено, правила игры – изменяются, оттекание капитала – возрастает, уровень качества заемщиков – под вопросом. И т.д., и т.п. Со всех сторон – давление и на ликвидность, и на уровень качества активов, другими словами на капитал в итоге, и на маржу.

Маржа схлопывается по большому счету большими темпами.

– Что же делать? Пересидеть, переждать либо все-таки искать выход?

– на данный момент по большей части все, непременно, пересели на избыточную ликвидность. По причине того, что обстановка выбора между «получить в текущем квартале» и «утратить лицензию и обанкротиться», конечно же, подталкивает выбрать вариант пересидеть, даже в том случае, если нужно будет потерять в деньгах. Имеется узкие ниши, каковые растут и смогут быть кроме того рентабельны. К примеру кредитование под госконтракты.

Кратковременно смогут быть удачны, как неизменно, валютные операции. Торговое финансирование, факторинг – эти два рынка выросли за последние год-полтора практически вдвое. Ипотека в отдельных банках растет.

Другими словами какие-то ниши имеется, но, само собой разумеется, этого мало.

– Тогда вопрос: что будут делать банки в 2015–2016 годах, в то время, когда, условно говоря, придет пора платить по сегодняшним депозитам? Так как деньги, привлеченные сейчас банками, обычно некуда вкладывать.

– Да, это именуется «процентные ножницы». Мы можем снова оказаться в ситуации процентных ножниц – имеется таковой риск, мы его уже имели в 2010 году. Тогда появилась настоящая неприятность процентных ножниц, и весьма многие банки имели отрицательный процент на маржу, по причине того, что вынуждены были ветхие депозиты поддерживать по тем ставкам, по которым они были забраны, а выдавать новые кредиты было нереально.

Позже начался таковой момент, что ставки по кредитам начали падать, а депозитные ставки еще держались высокие на данный момент, совсем правильно, может повториться то же самое. Процентные ножницы – то, что ожидает многие банки. Пассивы многим банкам дорого достались, заместить им ничем, зарубежного фондирования нет, секьюритизации нет, межбанка фактически также нет, от ЦБ взять рефинансирование – нужно иметь залог.

Как в мультипликационном фильме: «дабы реализовать что-нибудь ненужное, нужно приобрести что-нибудь ненужное, а у нас денег нет».

В общем, что нас и ожидает.

– Но так как, по идее, эти вещи достаточно очевидны и должны регулятором ощущаться. Регулятор по окончании реформы прошлого года в первый раз начал отвечать не только за устойчивость денежной совокупности, но и за развитие экономики. Парадокс: как раз в тот момент, в то время, когда формально в обязанности вписали развитие, все делается для антиразвития…

Фото: Альберт Тахавиев, Bankir.Ru

– Ну, сложно сообщить, антиразвитие это либо нет. Потому, что по большому счету непростой вопрос, за что, в совершенстве, обязан отвечать регулятор денежного рынка. Само собой разумеется, в далеком прошлом была эта дискуссия, и банки предлагали вписать в цели ЦБ, дабы он отвечал каким-то образом за экономический рост, за развитие финсектора.

Как сделали в ряде государств. В Соединенных Штатах, к примеру, конкретно написано, что ФРС несёт ответственность за экономический рост. Во многих государствах – за социальную стабильность и экономический рост.

Ко мне входят и стабильность стоимостей, и другие вещи, каковые у нас выделяли как отдельные цели, а в действительности это все включается в понятие «социальная стабильность». И познание тут должно быть не топорным. К примеру, нет задачи, дабы инфляция составляла ровно какую-то цифру, значительно ответственнее, дабы она была предсказуема, а ее процент не двузначен

У нас же сейчас формально – перебор. Кое-какие задачи, каковые поставлены перед ЦБ, – перебор. Чувство, что ЦБ на данный момент практически несёт ответственность за по большому счету всю экономику – больше, чем правительство. У нас министерства за подотчетные отрасли так не отвечают, как ЦБ за экономику в целом.

Конечно же, стимулирование роста поизводства как-то должно быть отражено в функциях Центрального банка. Но на данный момент оказалось так, что перед правительством таковой задачи нет, а перед ЦБ – имеется. А перед правительством имеется задача прогнозировать.

Они и прогнозируют, не отвечая ни за что, в общем.

Соответственно, конечно же, имеется вопросы, каковые приводят к в некоторых ответах, в некоторых мерах. Но, честно говоря, я бы не стал говорить, что ЦБ что-то принципиально делает неправильно в текущих условиях. Потому, что основная неприятность русском экономики лежит не в размере ставок по кредитам и недостатка денег для бизнеса. Да, непременно, так оно и имеется, но все-таки самая основная неприятность лежит вне данной плоскости. Самая основная неприятность в том, что бизнесу некомфортно.

И как бы ни наращивали финансовую массу, как бы ни удешевляли цену денег – они не отправятся в экономику. Они отправятся в оттекание капитала.

Отечественная неприятность как раз в этом. Самая громадная неприятность в этом. Деньги не остаются в стране, они не остаются в денежной совокупности, и они не остаются в бизнесе. Всем некомфортно

– Плюс у денежного рынка добавилось множество отраслевых неприятностей. Санкции, конфликт с интернациональными платежными совокупностями, мысль безотлагательно создать национальную платежную совокупность. Как полагаете, чем закончится эта история?

– Это все – вещи, каковые очевидно не содействуют доверию к денежному рынку. Чем закончится – не знаю, но, честно говоря, вот это – вправду «антиразвитие» всего, что происходило последние пара лет. Мне весьма жалко, что интернациональные платежные совокупности так некорректно повели себя по отношению к некоторым русским банкам.

Не обращая внимания на все политические катавасии – не было возможности это делать. Заварилась такая каша

– Да, согласен, деньги – эта та сфера, в которой нужно мочь выполнять нейтралитет.

– Что же касается создания собственной платежной системы – уже пять, семь либо восемь лет назад было разумеется, что необходимо по крайней мере постараться создавать инфраструктуру платежей. Не собственную замкнутую структуру, а другую интернациональным, как во многих вторых государствах. В Китае же шли по такому пути. И не только в Китае.

Множество государств создавал подобие. Япония также. Что нам мешало сделать это? Нет ничего, что мешало. Особенно до кризиса, в особенности до 2008 года.

Вот в то время, когда необходимо было все это создавать, причем создавать совокупность открытую, в которой были бы заинтересованы другие страны. Ничто нам не мешало это делать. Мы потеряли момент, не смотря на то, что ресурсы были, возможности были, была спокойная ситуация.

на данный момент, в режиме аврала, создать это сложно. И по сей день мы в весьма не сильный переговорной позиции по этому поводу. По причине того, что договариваться с кем-то извне на данный счет нужно не в таковой позиции, что нам уже что-то запрещают делать и у нас имеется неприятности. Альтернативу возможно предлагать, в то время, когда у нас все в порядке, а мы желаем сделать еще один дополнительный контур Тупиковый, в общем, момент. Как, фактически, изначально было и с интернациональным денежным центром.

Конечно же, у нас должен быть большой, открытый денежный рынок, что должен быть занимателен зарубежным инвесторам, денежным структурам. Но он должен быть не таким, как Дубай. Дубай – это полуоффшорная вещь.

Нам этого не требуется.

– Меня неизменно пара пугало, в то время, когда у нас в один момент кричали о создании МФЦ и о борьбе с оффшоризацией

– Ну, на данный момент уже не кричат об МФЦ. Фальшивая была изначально концепция, на мой взор. МФЦ реально представлялся госслужащим как, грубо говоря, Москва-Сити, как конкретный объект, а не как правила игры на рынке. У нас по большому счету к этому отношение как у туземцев на далеком острове. Туземцы знают, что самолет привозил им продукты какие-то, бусы стеклянные.

И они делали самолет из веток, по причине того, что принимали самолет как физический объект. А дело было не в том, что он существует, а в том, что он летает Всемирный денежный центр – это не небоскребы

– Мне думается, у нас всемирный Олимпийские Игры и финансовый центр принимали приблизительно схожими задачи. Конкретными такими

– Увы, да. Но МФЦ – это не объект и не мероприятие. Это процесс. Причем – интегрированный в мировые процессы, в западную денежную совокупность.

Мы приняли изначально в девяностые годы всю инфраструктуру, правила игры и университеты, по сути, американские и сейчас не можем отказаться от инфраструктуры. Раньше необходимо было пробовать снизить зависимость. И создавать собственную инфраструктуру, собственный денежный центр.

на данный момент, в спешке, в аврале, это сделать запрещено.

– Принципиальные идеологические оппоненты США обожают именовать американскую экономику «паразитической». Абсурд, само собой разумеется, в особенности в случае если отыскать в памяти, какой процент всемирный фармации осуществляют контроль США, и какое количество миллионов в том месте фермеров, и какой количество аграрной продукции создают Но, что самое серьёзное, США породили доверие на денежном рынке. Это совокупность, которая деноминациями, обменами, отменами денежных обязательств не занималась. Ни один президент США, в отличие от советского либо русского, лично меня с деньгами ни при каких обстоятельствах не обманывал

– С одной стороны, вправду, с долларом США смогут делать все, что захотят, и в этом смысле совокупность уязвима. С другой – вы правы, уязвима-то она уязвима, но пока за двести с лишним лет обмана с долларами не было. Это единственная реально мировая валюта. Евро, фунт – не мировые валюты.

Дефолт США означал бы дефолт всей земли. Но его – все нет и нет.

Доверие – также продукт. Также обеспечение. И в этом смысле у нас на денежном рынке недостаток доверия намного больший, чем недостаток ликвидности.

Об этом последний год говорят многие, а также начальники обеих банковских ассоциаций, Анатолий Гарегин и Аксаков Тосунян.

В Российской Федерации уже был момент, где-то в 2006–2007 годах, в то время, когда в принципе уровень доверия к денежной совокупности был уже высокий. И дальше он имел возможность бы расти. Исходя из этого кроме того в кризис не было банкранов.

Но дальше доверие начало понижаться. Доверие физических лиц к банкам. Доверие банков к стране.

Доверие страны к банкам.

– По моим ощущениям, очень многое для доверия в свое время сделал Алексей Кудрин

– Да, Кудрин для многих либералов считается «иконой» (радуется). В действительности он, само собой разумеется, не либерал. Два примера. Во-первых, кто создатель отечественной совокупности бюджетного империализма, в то время, когда регионы все отдают в Москву, а позже Москва распределят каким-то образом между регионами?

Это не либеральный, не федеративный подход. Кто это придумал? Кудрин.

Второй пример, более броский. Я считаю, что катастрофические для России факторы – это вовсе не ставка и не количество финансовой массы. Два катастрофических фактора – это растущая за последние пара лет налоговая нагрузка и растущее бремя на бизнес. А кто создатель увеличения ЕСН в тот момент, в то время, когда был выбор между вариантом занять денег через выпуск госбумаг и повысить нагрузку на бизнес?

Кудрин.

– Я осознаю, что в обычной обстановке Кудрин был бы иконой не либералов, а консерваторов. И не забываю, как его осуждали за то, что он не глава МинФина, а самый главный бухгалтер страны. Но на данный момент я готов на него молиться. Хотя бы вследствие того что он, в отличие от остальных, предсказуем, и его логика понятна. Это же для бизнеса ответственнее. Пускай закручивают гайки – но хотя бы по понятной логике.

Помимо этого, быть может, была логика в чрезмерном бюджетном унитаризме. По причине того, что именно поэтому совсем остановили всякие местечковые «суверенитеты». Помимо этого, на местах, быть может, похитили бы намного больше, чем в центре

– Да, на местах разворовали бы больше. Исходя из этого у нас считается так: «Лучше мы никому ничего не дадим – все равно разворуют». Но это только полпроблемы.

Изъять, положить и законсервировать деньги – а дальше?

– Рвение русском власти законсервировать деньги я растолковываю тем, что у власти в Российской Федерации окончательно остался ужас перед повторением 1992-го и 1998 годов

– Да, само собой разумеется, и это не без основания ужас. Само собой разумеется, должен быть запас на случай «тёмного лебедя». Тот факт, что создавались резервные фонды, – это все верно, непременно. Кто ж спорит, что это неправильно.

Спорят лишь те, кто по большому счету не осознаёт в принципе, что таковой цикл цен на ресурсы, цикличность в экономике по большому счету. Но второй вопрос, что подход к той же самой финансовой эмиссии, к фискальной политике был таковой, что нужно неизменно максимально изымать и бюджет постоянно делать профицитным. А это совершенно верно противоречит задаче стимулировать экономический рост.

– Как постоянно – боимся «разогреть рынок»

– Разогреть рынок нужно опасаться, в то время, когда у нас уже пузырь, с одной стороны, с другой – показатели весьма сильной инфляции. У нас не было ни показателей сильной инфляции, ни пузыря. Исходя из этого эмиссия лишь под валютную выручку – это была весьма необычная политика, неоправданная. А вкупе с ней – политика увеличения давления на бизнес. Какой же тут стимул?

Где логика?

Позиция «давайте зажмем по большому счету финансовые потоки и изымем максимум налогов, а дальше что-нибудь с этим всем придумаем» – это непонятная лично мне политика

– Это в случае если вычислять, что власти предержащие все-таки желают выстроить капитализм. А вдруг принять за истину версию, что они желают реставрации советской совокупности либо госкапитализма? В эту версию весьма не хочется верить по-человечески, но лишь эта версия всецело растолковывает всю картину происходящего

Фото: Альберт Тахавиев, Bankir.Ru

– Госкапитализм большое количество кто пробовал строить. Республика Корея, Чили, Малайзия и без того потом. Но в том месте были госпредприятия плюс еще в каждой отрасли пара больших частных, каковые сильно были зависимы от страны.

В этом имеется суть. По причине того, что такая модель в принципе позволяет руководить экономическим скачком. Но нам для этого не достаточно комфортного режима бизнеса. И эта модель трудится, лишь в случае если для таких больших компаний созданы реально комфортные условия. Но они уверены в правилах игры. А если бы они опасались, что во власти кому-то лично не пришолся по нраву акционер?

А если бы они не знали, что на следующий день придумают политики? Тогда не трудилось бы

Помимо этого, наряду с этим небольшой бизнес в государствах с таковой моделью освобождался фактически от всех налогов. Небольшой бизнес Республики Корея имел намного большие преимущества, чем большой бизнес. Легко большому позволили поработать с большими госконтрактами, была помощь экспорта, какие-то особые условия. Но налоговая нагрузка была выше, чем у малого бизнеса.

А у нас у малого бизнеса в принципе выше нагрузка, чем у большого. Так что – не сходится

– Тогда – будем ожидать, что скажет телевизор Тема рейтингов. У нас снова педалируют идею, что вся мировая совокупность денежных рейтингов себя изжила. Политики с высоких трибун кроме того кричат, что, дескать, нужно собственные рейтинговые агентства создавать. По всей видимости, кое-какие из них просто не знают, что собственные рейтинговые агентства в далеком прошлом существуют, что лет шесть назад они усиленно стучались в двери Центрального банка – дескать, примите в ряды взрослых

– В общем, да, меня также пара удручает дискурс, что тут появился. Необычно смотрелись кое-какие высказывания. Я, само собой разумеется, не сообщил бы, что российские агентства последние пара лет никто не подмечал, – напротив, хватало большое количество подвижек, большое количество трансформаций в нормативных актах, открывающих перед отечественными рейтинговыми агентствами больше шансов.

Но я не согласен с тем, что трансформации рейтингов России со стороны мировых агентств – это, дескать, некорректно, это политика. Агентства измеряют риски. И для понижения рейтингов России имеется объективные основания.

Риски увеличились? Увеличились. Экономические ухудшения, по большому счету никак не связанные с крымско-украинской темой, имеется?

Имеется. Так что ж

У России имеется и плюсы. К примеру, у нашей страны весьма мелкий государственный долг относительно объема ВВП. Исходя из этого рейтинг России в мировых агентствах имел возможность бы быть выше. В «Специалист РА» он выше.

Мы оцениваем на данный момент порядка ста государств. Мы выбрали или те страны, каковые имеют большой вес во всемирной экономике, или те, у которых с Россией серьёзные экономические отношения, громадный количество операций. Это все страны СНГ, Балтии, большая часть Европы, США, Канада, Бразилия, Австралия, Индия, Китай, Япония. Мы рассчитываем развивать отечественные интернациональные рейтинги.

Так что милости просим всех – ориентируйтесь на рейтинги «Специалист РА».

– По вашим ощущениям, какова сейчас роль русских рейтинговых агентств?

– Мы в значительной мере делаем те же функции, что и зарубежные рейтинговые агентства. Во многих официальных и нормативных требованиях, риск-менеджменте и внутренних каких-то документах участников рынка имеется необходимость давать свободную оценку денежной устойчивости. Это мы делаем во всех секторах денежного рынка – банковском, биржевом, страховом, микрофинансовом.

У нас в «Специалист РА» на данный момент около восьмисот пятидесяти клиентов. Интернациональные агентства практически не рейтингуют, к примеру, российских страховщиков. А мы это делаем.

– Кто заказывает музыку?

– По большому счету, все агентства мира трудятся по таковой совокупности, что платит тот, кто заказывает рейтинг. Существует пара мифов про работу так называемых международных рейтинговых агентств. Первый миф – что они интернациональные. Нет, они американские. У них штаб-квартира в Америке, они принимают решения главные в Америке, их методики пишутся в Америке. Исходя из этого вещи, каковые в том месте заложены, само собой разумеется, проамериканские.

Это не означает, что они политизированы, ангажированы, это значит, что они просто со своей экономической колокольни на все наблюдают. Второй миф – что они живут на деньги инвесторов. Да, они реализовывают отчеты, аналитику, но у них главная часть доходов – деньги, каковые платит клиент рейтинга.

Большой банк дает больше ста тысяч долларов за рейтинг, к примеру.

Мы также в качестве главного источника доходов имеем плату за рейтинг. В этот самый момент появляется извечная русский неприятность давления рейтингуемого на рейтинговщика. Дескать, я вам плачу, так нарисуйте мне рейтинг получше.

Такая неприятность, непременно, имеется. Не только в Российской Федерации, она во многих государствах имеется. И в Соединенных Штатах она имеется в действительности. Это общемировая неприятность.

Один из способов защищаться – при заказе рейтинга мы берем деньги вперед. Это принципиально важно. Не все агентства так делают, но у нас принципиально такая позиция. Стопроцентный задаток. И нереально оспорить факт исполнения работ, по причине того, что имеется рейтинговый отчет, присвоение рейтинга и без того потом. Исходя из этого нас не смогут вымогать. Вернее, по текущему рейтингу не смогут. Смогут в будущем году не продолжить договор.

Такие случаи имеется. У нас уходят кое-какие клиенты. У всех агентств так происходит. Но тут выходом может стать более верная позиция регулятора, что, к примеру, будет потребовать как минимум два рейтинга от двух различных агентств. Во многих государствах таковой принцип действует.

Это имело возможность бы совсем либо практически совсем снять вопрос потенциального давления на рейтинговщиков.

– Всем гостям проекта «Разговор с банкиром» я задаю вопрос: как вы руководите собственными деньгами? Кое-какие лгут, само собой разумеется. Но неспециализированная тенденция такова: люди, деятельно трудящиеся в денежных профессиях, очень пассивны в управлении собственными деньгами.

– Да, имеется такое. Сапожник без сапог (смеется). И я такой же – у меня депозиты по большей части.

Когда-то попытался экспериментировать с ПИФами, был момент, в то время, когда все шло прекрасно, а позже стало не отлично (радуется). Исходя из этого я стал горячим приверженцем консервативных денежных инструментов.

Каких-то конкретных правил в отношении денег у меня нет. Не сообщу, что большое количество трачу, скорее, я стараюсь накопить. Хобби у меня недорогие в жизни.

Футбол, к примеру.

Кредиты я не брал ни при каких обстоятельствах и не буду брать, вероятнее. Да, по идее, кредиты стимулируют экономику, стимулируют людей активнее трудиться, получать. Потребительский бум – это, само собой разумеется, хороший стимул для экономического развития. Многие государства проходили как раз через это, кроме того намерено стимулировали. Но у нас это не стимулирует.

Во-первых, вследствие того что все тратилось по большей части на импорт. Во-вторых, люди у нас были неаккуратны в собственных расчетах и вместо стимула больше трудиться, в большинстве случаев, приобретали от кредитов депрессию. Увы. Но: изменятся глобальные события – изменится и денежный рынок.

И я надеюсь, что к лучшему.

Adele — When We Were Young (Live at The Church Studios)

Интересные записи

Похожие статьи, которые вам, наверника будут интересны: