Почему произошел финансовый кризис

- kbrbank

Почему произошел финансовый кризис

О финансовых кризисах и пузырях Из-за чего происходят.

новости

    15.5.2014 9

О финансовых кризисах и пузырях

Из-за чего происходят кризисы? Вероятен ли рынок без спекуляций? Как банки производят собственные деньги и как определяется их цена?

Антрополог Илья Утехин задал вопросы доктору экономических наук имени компании BP и автору книги «Теории денег: уроки кризиса» Юлии Вымятниной, которая поведала о рыночных поведенческих стратегиях, влиянии гормонов и виртуальных деньгах на денежные рынки.

— Мы говорили о «бегстве капитала» и том, что любой обычный человек пытается собственные активы, по большей части, держать в таких местах, где право собственности лучше защищено. Значит ли это, что имеется какие-то естественные экономические законы? И из-за чего тут фигурирует «обычный человек»?

— Имеется естественная (либо кажущаяся нам естественной) модель поведения, которая иногда изменяется. К примеру, в то время, когда у нас экономический рост, всем думается естественным ожидать, что дальше будет прекрасно, появляется определенная уверенность, люди готовы больше инвестировать, развивать деятельность, все идет прекрасно. А позже внезапно происходит какое-то неспециализированное переключение, время от времени кроме того без явного внешнего толчка, резкая смена настроений.

И в случае если день назад казалось естественным думать, что все будет прекрасно, сейчас думается естественным ожидать, что нет, все будет не хорошо.

Другими словами речь заходит о поведении — не всегда рациональном — не одного человека, а о совокупности многих людей, каковые смогут быть движимы различными заинтересованностями. И это как шум моря: то, что мы слышим, складывается из шума многих отдельных капель, миллионов и миллионов, но дружно оказывается шумом прибоя.

Вопрос в том, что экономисты лучше могут обрисовывать какие-то неспециализированные перемещения экономических агентов, в то время, когда экономика растет либо идет на спад. Но они весьма не хорошо могут обрисовывать, что происходит в переломные моменты, из-за чего все перестают ожидать роста и начинают ожидать спада. Вероятных факторов множество и вне экономики.

Имеется, к примеру, изучение о том, что уровень определенных гормонов меняет восприятие обстановки участниками денежного рынка, необходимо ли играть на увеличение либо понижение.

— Лотман писал о том, как периоды довольно спокойного развития в культуре сменяются стремительными, революционными трансформациями. Такую культурную динамику пробовали в конце ХХ века обрисовать, завлекая математическую теорию трагедий Рене Тома. А в экономических терминах?

Так как кто-то и на кризисе получает?

— Неизменно имеется люди, каковые угадывают либо каковые выясняются правы в предсказаниях и смогут обосновать, из-за чего они были правы. Были люди, каковые писали книги, давали предупреждение о нынешнем кризисе, говорили, что надувается пузырь и что он не так долго осталось ждать обязан лопнуть, что продолжительно так будет прекращаться. Возможно заметить, где надувается очередной пузырь, но у нас нет метода сообщить, в то время, когда он лопнет.

В этом самое сложное: до тех пор пока нет удовлетворительных теорий, каковые сообщили бы — в какой момент будет очередной кризис, подготавливайтесь! По причине того, что, конечно, это самосбывающийся прогноз. В случае если на данный момент мы знаем, что случится через год и что тогда будет хуже, то хуже станет уже на данный момент, по причине того, что мы уже на данный момент поменяем собственный отношение.

— Это как в случае если «Яндекс-пробки» говорит, где возможно пробку объехать — значит, через час на свободной дороге также будет пробка, по причине того, что все, кто обратился к этому сервису, отправятся на эту дорогу.

— Да, что-то в этом духе.

*— Все эти известные пузыри последнего времени, — отечественные ГКО, американские доткомы и ипотечный кризис… Что означает, в то время, когда говорят, что «пузырь надувается»? *

— Пузырь надувается в том случае, в то время, когда экономическим агентам почему-то думается привлекательным вкладывать в акции какой-то отдельной отрасли, к примеру, интернет-компании либо недвижимость, либо в какой-то тип ценных бумаг. И это подогревается хорошими отчетами в данной отрасли, хорошими прогнозами, и доступностью кредитования. Чтобы вкладывать, необходимо иметь свободные деньги.

В большинстве случаев свободных денег в экономике ограниченное количество, исходя из этого тут принципиально важно, дабы еще была возможность взять дополнительные средства, получить кредит: в банке либо у денежного брокера.

В то время, когда деньги дешёвы, срабатывает что-то, что Джон Кейнс именовал «стадным инстинктом»: всем необходимо успеть быстро встать в данный вагон, положить в том направлении деньги. В следствии получается, что какая-то отрасль начинает приобретать значительно больше вливаний, чем она, фактически, может трансформировать в какой-то разумный продукт. В следствии, конечно, получается, что цена «надувается» и растет , пока в какой-то момент внезапно все не знают, что «нет, что-то тут не так, как-то все не отлично».

И оказывается, что не так легко получить на данной отрасли, как думали, появляются негативные прогнозы, кто-то не смог вернуть кредит. Тогда начинается массированный вывод денег из данной отрасли, что, в большинстве случаев, стимулирует цепочку невозврата кредитов. Другими словами акции упали, мы не можем их реализовать по той же цене, по которой приобрели.

Начинается паника.

— Имеет ли данный образ пузыря отношение к отличию между настоящей экономикой, которая создаёт какие-то товары, и тем нюансом экономических сотрудничеств, каковые являются некую виртуальную надстройку над экономикой?

— Для чего прежде всего нужен денежный рынок? В то время, когда фирмы развиваются, то им требуется дополнительный капитал. Возможно занять деньги в банке. В большинстве случаев лишь весьма большие компании легко разрешают себе занимать у банков, по причине того, что в случае если что-то происходит, то у банка первостепенное право потребовать возврата долгов за счет имущества должника, и банку возможно выгодно обанкротить предприятие, чтобы получить обратно собственный кредит.

Практически всем фирм значительно эргономичнее собирать капитал на денежном рынке, в то время, когда выпускается большое количество акций и любая отдельная акция стоит не довольно много, исходя из этого большое количество людей смогут приобрести эти отдельные акции, но в сумме набирается приличное количество денег. И в случае если с компанией что-то происходит, то акционеров возможно уговорить не банкротить компанию, а дать ей шанс выкарабкаться. Так что на денежном рынке весьма комфортно приобретать дополнительные средства, и не обязательно через акции, это смогут быть облигации, в то время, когда компания обещает выплатить установленную жёсткую сумму денег, а не какой-то неизвестный барыш.

— Но в случае если это рынок, то это уже не приятели, каковые скинулись по сто долларов на неспециализированное дело производства, к примеру, сыра, а слишком общий акционер, которому, по большому счету говоря, наплевать, что в том месте с предприятием, только бы получить.

— Акционеры смогут интересоваться конкретным предприятием, отраслью, а смогут тем, дабы собрать какую-то комбинацию различных акций, которая, как им думается, будет выигрышной. И, конечно, что ежедневно, любой час у людей изменяются мысли, какая комбинация им видится более увлекательной. Исходя из этого главная деятельность на денежном рынке — это перепродажа, перекомпоновка сумок, в то время, когда люди выбирают, что больше принесет прибыли.

Тут, само собой разумеется, большая часть — это спекулятивная составляющая, попытки обыграть рынок. И дабы у фирм меньше появлялось неприятностей, крайне важно, дабы всегда были кто-то, кто приобретает ценные бумаги, и кто-то, кто их берёт, и кто-то, кто сводит желающих приобрести и желающих реализовать. До тех пор пока эти инструменты употребляются в разумных пределах, то рынок трудится.

— Мы ссылаемся на разумность пределов. Чем она определяется? Значит ли это, что по большому счету спекулятивная составляющая — это конечно, она нужна?

— Неизменно должна быть какая-то спекулятивная составляющая, дабы рынок был ликвидным. В смысле: в случае если вот я желаю реализовать завалявшиеся у меня парочку акций Газпрома, то на них постоянно найдётся клиент. Если бы не было спекулянтов, каковые всегда отслеживают и пробуют перестраивать собственную позицию, рынок был бы значительно менее ликвидным.

Если бы люди не были уверены, что акции возможно легко реализовать при чего, то они куда больше вспоминали бы, стоит ли сейчас вкладывать средства в какие-то акции, про каковые не весьма ясно, что они принесут.

— Весьма интересно само слово «спекулянт»: «speculum» — это зеркало. Спекулянты — это те, кто «зеркалят» некие настоящие процессы, но в этих зеркалах начинаются какие-то собственные процессы, уже не связанные конкретно с гипотетическим производством сыра, на которое мы собрали деньги при помощи акций?

— Да, и в случае если эти процессы начинают накручиваться, то начинается, соответственно, достаточно важный отрыв

от того, что происходит с производством сыра. И еще ответственнее, что сейчас на денежном рынке стало больше оказаться банков. Раньше у них было значительно меньше шансов принимать участие в игре на денежном рынке, в силу законодательных ограничений.

Перед недавним кризисом это именно изменилось, исходя из этого многие банки, в особенности американские, взяли легкий доступ на данный рынок. И это при том, что они практически сами смогут создавать деньги…

— Как банки смогут создавать деньги?

— Чтобы создать деньги, банку достаточно, дабы кто-то попросил у него кредит — инвестиционный брокер, к примеру. Затем банк выдает ему кредит совершает запись у себя в активе баланса: «Выдал брокеру такому-то 100 рублей». Как он выдает данный кредит?

Он открывает депозит для этого брокера. Ну, фактически, делает запись у себя в пассиве баланса: «Открыл депозит брокеру такому-то». То, что он обязан сейчас брокеру, другими словами, эти 100 рублей, в пассиве банка.

Но то, что брокер должен банку, это в активе банка.

— Но между активами так как имеется отличие. Скажем, между лежащей в сейфе купюрой, золотой обязательством — и монетой некоего брокера когда-то дать определенную сумму. Это такие же деньги, либо они в экономике как-то по-различному трудятся?

— До тех пор пока все идет прекрасно, это такие же деньги. Более того, мы в большинстве случаев и не вспоминаем о том, какие конкретно в действительности у нас деньги, каковые лежат на счету в банке. Мы привычно думаем, что все деньги у нас национальные. Золотых монет у нас уже давно нет, но мы привыкли, что деньги у нас печатает Национальный банк, либо Министерство финансов, в общем, «государство».

В действительности, большинство денег в экономике — не национальные, а банковские, итог вот именно данной операции банковского кредитования.

— Другими словами их больше, чем тех, каковые выпущены Нацбанком?

— Их значительно больше, их в разы больше, чем те, что выпущены Нацбанком. Однако мы этого не подмечаем по весьма несложной причине — они обмениваются в пропорции один к одному друг к другу. Мы это подмечаем, лишь в случае если внезапно с банком начинает происходить что-то плохое. В то время, когда какой-то банк либо вся финансовая система, не дай всевышний, начинает терять собственные активы — вот тут появляется неприятность с тем, что они уже не смогут нам вернуть отечественные деньги в том же количестве, в котором это было предусмотрено.

Вот тут может начаться банковская паника.

— А какое количество всего денег напечатал Национальный банк на данный момент в Российской Федерации? И какое количество денег существует вот таких — в виде банковских кредитов?

— Hа первое число каждого месяца Национальный банк публикует, сколько денег напечатал он, и какое количество денег выдали банки. Банки ему предоставляют отчетность, где они подробно отчитываются о том, сколько они выдали кредитов, сколько у них депозитов, сколько у них пассивов и других активов. Конечно, он знает, сколько он сам выпустил денег.

Имеется какой-то условный процент, сколько их теряется: в буквальном смысле проваливается в какие-то щели, теряется за подкладками карманов, сгорает в пожарах, исчезает еще каким-то образом. Но это небольшой процент.

— В случае если икс — это какое количество Национальный банк выпустил, чем окажется по отношению к этому иксу количество денег, которое запустили в оборот банки?

— У нас это, вероятнее, будет приблизительно 2х либо 3х. Второй вопрос в том, как мы думать «что выпустили банки». По причине того, что деньги можно считать по-различному. Что для нас деньги? В быту мы привыкли вычислять, что деньги — это то, что лежит у нас в кошельке, ну и, возможно, на банковском счете.

Но банковский счет также не редкость различный. Одно дело расходный счет типа карточного, что мы всегда тратим и не вспоминаем, а другое дело, в случае если мы положили на определенный срок деньги, они должны в том месте отлежать, в противном случае мы что-то утратим. Тут мы уже вспоминаем, перед тем как с него что-то снять. И в зависимости от того, какую продолжительность таких квитанций мы принимаем в расчет, у нас окажутся различные оценки того, сколько у нас денег.

Еще одна сложность: у нас смогут быть депозиты в валюте, и мы берем на себя валютные риски, в случае если мы желаем открыть таковой депозит.

— Мы привыкли еще с советских времен просматривать на банкнотах, что они обеспечиваются всеми активами Госбанка, драгоценными металлами. Это еще хоть как-то можно понять. И вдобавок в том месте была такая таинственная фраза про все достояние Альянса ССР, и я постоянно представлял себе, что трешке, на которой это написано, соответствует мелкий кусочек от какого-нибудь завода, поля, кусок реки либо парохода.

Для чего в том месте так написали?

— Я не знаю совершенно верно, для чего это оставалось на поздних советских деньгах. В 1920-е годы эта надпись показалась, дабы по окончании проблем и всех неурядиц с финансовым обращением придать какой-то вес финансовым символам. В действительности, само собой разумеется, никакого настоящего обеспечения у денег уже давно нет.

Когда-то существовавший в мире золотой стандарт — не итог насущной необходимости. Легко традиционно так сложилось, что деньги были золотые либо серебряные, и люди привыкли, что вот эта денежка, в случае если уж она перестает быть денежкой, возможно ее применять как золотой либо серебряный металл: украшение сделать, ювелиру реализовать. Другими словами, в случае если деньги внезапно обесценивались, у них было другое использование. Это казалось психологически весьма верным.

И золотой стандарт, и так называемая Бреттон-Вудская совокупность, которая за ним последовала, в то время, когда золото привязывается к американскому доллару а к доллару все остальные валюты — они, в общем, по сути, в якоре в виде золота не нуждались. Главный бонус совокупности был в том, что были фактически фиксированные обменные направления, они были привязаны к золотому содержанию.

Но в случае если мы привязываем американский доллар к золоту, то у нас имеется какое-то предельное число американских долларов, которое мы можем выпустить. И что дальше? А вдруг нам необходимо больше? Экономика начинается, и чем больше товаров, тем больше необходимо денег. Раз мы не можем всегда повышать скорость обращения денег, то получается, что деньги должны дорожать.

А дорожающие деньги — это не отлично, тем более для Соединенных Европы и Штатов, каковые пережили Великую депрессию, в то время, когда дорожавшие деньги и падающие стоимости являлись показателем громадных неприятностей в экономике.

— Другими словами на протяжении Великой депрессии цены падали? Из-за чего тогда у нас «было время, и стоимости уменьшались», как пел Высоцкий, и оно почему-то людьми, ностальгирующими по давносоветским временам, ассоциируется с растущим благополучием населения?

— В Советском Альянсе у людей была фиксированная зарплата. И в случае если какие-то стоимости уменьшались, людям казалось, что они смогут приобрести больше. На протяжении Великой депрессии неприятность была в том, что стоимости уменьшались, а раз уменьшались цены, то уменьшался доход фирм, каковые реализовывали эту продукцию. Следовательно, они платили меньше заработную плат своим рабочим, либо по большому счету вынуждены были увольнять их.

Другими словами, в Советском Альянсе была такая виртуальная экономика, в которой все делали вид, что трудятся, а государство делало вид, что оно им платит. В свободной экономике этого нет: ни у кого нет гарантии, что на следующий день он не утратит работу. Исходя из этого стоимости смогут падать либо расти, и в то время, когда колебания не весьма сильны, скажем, два-три процента в год — это естественно.

«Все, что возможно сделать анонимно, одинаково подозрительно. Так как биткойны — это анонимность, совершенно верно так же как и наличные».

— Так что же с обеспечением денег? Золотовалютные запасы страны не являются таким обеспечением?

— Мы можем обсуждать, что, к примеру, отечественный Национальный банк держит какой-то запас золота и какой-то запас зарубежных валют. Но чем обеспечены зарубежные валюты? Сравнительно не так давно был совсем дивный диалог по поводу биткойнов, где ведущие американские экономисты говорили, что биткойн ничем не обеспечен, в отличие, к примеру, от аммериканского доллара, что обеспечен — внимание! — тем, что правительство Соединенных Штатов взимает налоги в долларах, и тем, что Федеральная резервная совокупность США все–та

Источник: vinteresah.com

ФИНАНСОВЫЙ КРИЗИС 2008 года — НАГЛЯДНО . АНАЛИЗ ЭКОНОМИЧЕСКОГО КРИЗИСА 2008 В СРАВНЕНИИ С 1998

Интересные записи

Похожие статьи, которые вам, наверника будут интересны: