Дефолт. чем плохое государство отличается от плохой компании

За банкротство компании в той либо другой степени отвечают собственники либо топ-менеджмент. За банкротство страны — никто, не считая плательщиков налогов

Среди страшилок современного обывателя, неравнодушного к рыночным новостям, дефолт либо, правильнее, суверенный дефолт занимает серьёзное и почетное место. Актуальность темы поддерживается периодическми прогнозами по поводу дефолта Украины и, кто бы имел возможность поразмыслить, дефолта США. Осознать, что такое суверенный дефолт, сложно. Рассуждения ТВ-экономистов лишь додают тумана в и без того мутную картину. Был дефолт либо не было дефолта? А будет?

Каковы его последствия.

Отечественный человек, привыкший ни чему не верить, услышав о дефолте, на всякий случай начинает паниковать. Вот, к примеру, украинские финансовые власти незадолго до так и не состоявшегося дефолта США, и кое-какие специалисты призывали украинцев держать деньги в гривне.

Необходимо заявить, что экономическое поведение простого человека не всегда иррационально. И вызывается оно не только сложностью экономических процессов, в которых не имеет возможности разобраться простой человек, но и понятийной путаницей. Эта путаница, но, появилась далеко не случайно.

На данной путанице, о ее последствиях и на самом суверенном дефолте стоит остановиться подробнее.

Банкротство страны

В дефолте либо суверенном дефолте нет ничего особого и необыкновенного. Это банкротство страны, его неспособность отвечать по своим обязательствам. В этом явлении нет ничего нового, правители, а после этого и страны в течении истории всегда страдали неспособностью заплатить по квитанциям. Те же США два раза переживали состояние дефолта.

Первый раз дефолт длился с 1862 по 1879 и был вызван неспособностью правительства заплатить по гринбэкам, облигациям выпущенным на протяжении Гражданской войны. Второй дефолт был в 1935 году, в то время, когда президент Рузвельт сделал вывод, что золото будет стоить не 20 долларов за унцию, а 35. Наряду с этим, обменять собственные облигации госзайма на золото имели возможность лишь чужестранцы.

Обладатели облигаций (другими словами, обязательств по долгу правительства) в самих США имели возможность взять лишь бумажные доллары США, каковые стоили практически вдвое дешевле. В других странах обстановки дефолта случались еще чаще.

Отчего же сейчас так обострилось внимание к суверенным дефолтам? Дело тут вот в чем. До некоего момента игры с страной были легко одной из разновидностей спекуляций.

У людей, дававших взаймы дяде Сэму либо любому второму правительству, были на то собственные обстоятельства, но последствия действий кредиторов (и неспособности правительства рассчитаться) в значительной степени касались лишь их самих. Но, по окончании окончательной монополизации денег странами и уничтожения золотого стандарта положение изменилось. Сейчас страны взяли полный контроль над финансовой совокупностью и возможность создавать деньги в неограниченных количествах.

Сейчас их долги приводили к последствиям не только для кредиторов. Правильнее сообщить, эти последствия стали необратимыми для всех.

Все чаще будет задаваться вопрос — в случае если это государство, как предприятие не осилит с задачей, из-за чего мы его не реализовываем?

Напомню, что страны не создают никакой ценности, которая бы добровольно обменивалась на рынке. Несложнее говоря, у них нет ничего собственного. Страны берут взаймы чужие деньги и отдают также чужие деньги — деньги плательщиков налогов.

Исходя из этого, в общем случае, рост долгов и других обязательств страны ведет к росту налогов. Фактически, исторически так и происходит, совокупная ставка налогов всегда растёт вместе с затратами страны. Но, у налогов имеется одна малоприятная для страны особенность — от них возможно укрыться. Финансовая монополия решает эту проблему.

От спровоцированной страной девальвации либо инфляции укрыться запрещено.

Познание, пускай довольно часто и интуитивное этого события, имеется одна из обстоятельств того внимания, которое уделяется дефолтам. Фактически, проблемой есть не сам дефолт, а поведение страны для разрешения данной ситуации. В случае если ожидается, что решением проблемы будет организована девальвация либо запуск печатного пресса — другими словами и обстоятельства для паники и чтобы принимать меры по защите.

Вторым событием, о котором стоит сообщить, есть изменение представлений о стране, случившееся в один момент с покупкой им монополии на деньги и с повышением места страны в нашей жизни. Сейчас мы с вами живем в мире, в котором информационный контекст включает в себя представление о стране, как о предприятии.

Это представление начало оформляться со времен германской исторической школы в экономике и совсем сложилось и стало главным в середине 20 века. Оно разглядывает государство, как главного агента и, по сути, обладателя национальной экономики. Цель страны — повышение прибыли, либо, по-отечественному, неуклонный рост благосостояния населения. Эта прибыль с некоторых пор начала измеряться

ростом ВВП — показателем, что стал универсальным для политэкономического мейнстрима. В случае если люди принимают государство, как предприятие, то немудрено, что они опасаются дефолта, как они опасались бы банкротства компании, в которой трудятся.

В чем отличие

В этом месте и произошла та подмена смысла о которой упоминалось сначала. Так как в действительности государство не есть предприятием, оно ничего не создаёт и не несет издержек. Государство деньги плательщиков налогов.

Представление о стране, как о предприятии и об трансформациях ВВП, как о показателе его эффективности ошибочно, но очень полезно для самого страны, оно снабжает его самовоспроизводство и легитимность. Но, игры с дефолтами и государственными долгами должны сыграть с этим понятием злую шутку. В случае если государство есть компанией либо предприятием, то к нему применимо эффективности и понятие прибыли.

Это прямо ведет к тому, что оно отвечает по обязательствам и может разориться, быть реализовано полностью либо частями, забрано под управление и т. п. Неэффективное предприятие должно быть ликвидировано и передано хозяину, что лучше справится с управлением. Национальные долги растут везде, совокупность фиатных денег трещит по швам, следовательно, ситуации суверенного дефолта будут появляться все чаще. Это указывает, что все чаще будет задаваться вопрос — в случае если это государство-предприятие не осилит с задачей, из-за чего мы его не реализовываем?

Оба решения, каковые следуют из этого вопроса, не удачны странам. Первое ответ — реализовать — вряд ли реализуемо. Страны не в состоянии не то что реализовать часть собственных функций, они не в состоянии (как светло демонстрирует пример США) кроме того собственные затраты. Второе ответ — отказаться от роли предприятия — более предпочтительно, но оно куда более непредсказуемо, чем первое.

Так как в случае если государство — не предприятие, цель которого неуклонное возрастание процента жиров в масле, то что оно тогда такое и, основное, — для чего оно по большому счету? Стране остается роль некой сакральной силы, предмета и мифа веры.

Но, в отечественный рациональный век вряд ли кто-то согласится с тем, что предмет и миф веры в праве принудительного изъятия собственности как у верующих, так и у неверующих, навязывает всем что попало собственные правила, за которыми сам же и следит, равно как и госуслуги от которых нереально отказаться. До тех пор пока речь заходит о жирах в масле (об экономическом росте), все эти нюансы воспринимаются, как плата за прогресс, но в случае если никаких жиров больше нет, то появляются неприятные вопросы.

В общем, современные страны попали в достаточно неприятную обстановку — следование логике предприятия логически ведет к требованию реализовать их с молотка, а отказ от данной логики лишает их легитимности. Само собой разумеется, мировая элита, кто бы не понимался бы под этими словами, уже трудится над проблемой. Вот, к примеру, слово дефолт вместо банкротство хорошо уводит нас в сторону от понимания и камуфлирует суть.

Имеется еще творческие идеи, наподобие отказа от роста ВВП в качестве универсального замены и государственного продукта его индексом счастья. До тех пор пока эта мысль существует на уровне бюрократических фриков из ООН, но кто знает.

Современные страны попали в достаточно неприятную обстановку — следование бизнес-логике предприятия ведет к требованию реализовать их с молотка, а отказ от данной логики лишает их легитимности

Выводы

В общем, возвращаясь к отношению и понятийной путанице к суверенному дефолту, возможно дселать следующие выводы.

Суверенный дефолт страны есть аналогом банкротства, но пока не имеет механизмов для легитимного разрешения конфликта — в отличие от фирм, для страны банкротство не свидетельствует ни ликвидации, ни продажи должника, ни принудительной реструкуризации, ни перехода во внешнее управление. Довольно часто банкротства стран кроме того не приводят к отставке менеджмента.

Лишь и только плательщик налогов оплачивает как политику, приводящую к дефолту, так и ликвидацию его последствий.

Степень катастрофичности дефолта зависит от политических событий, другими словами, от взаимоотношений заемщика с кредиторами. В случае если последние не заинтересованы в провале заемщика, то падение будет более мягким. Но, повторюсь, в любом случае за все платит плательщик налогов.

Потому, что страны не могут к важным трансформациям в политике и постоянно предпочитают кратковременные интересы долговременным, суверенные дефолты будут случаться все чаще. Это будет иметь не только экономические и политические (при провала американского доллара, к примеру) последствия, но и последствия мировоззренческие, которые связаны с трансформацией представлений о необходимости и государстве в нем.

Владимир Золоторев, публицист

Facebook Вконтакте Одноклассники Twitter Гугл+

Источник: www.liga.net

Финансовая жизнь

Дефолт. чем плохое государство отличается от плохой компании

What is Consciousness? What is Its Purpose?

Интересные записи

Похожие статьи, которые вам, наверника будут интересны: