2016 Год для government relations: переходящие итоги

- kbrbank

2016 Год для government relations: переходящие итоги

В начале года принято подводить итоги года прошедшего и строить прогнозы на год наступивший. Не будем очень сильно отклоняться от традиции, но взглянуть на те трансформации в повестке Government Relations года 2016-го, каковые были заявлены либо вышли на новый уровень, но окажут главное влияние лишь в 2017-м либо кроме того позднее.

К таким «инициативам» 2016-го, «переходящими» в 2017-й, в первую очередь направляться отнести:

– пропорциональное регулирование;

– трансформации в механизмах оздоровления банков;

– удаленную идентификацию физических лиц;

– поведенческий надзор.

Пропорциональное регулирование

Концепция заявленного летом 2016 года на Интернациональном денежном конгрессе в Петербурге трансформации типов лицензий кредитных учреждений первоначально стала называться «закон о региональных банках». И только по окончании бессчётных и иногда кроме того бурных дискуссий из вариантов и концепций законопроекта это понятие провалилось сквозь землю и выкристаллизовались как раз те трансформации, каковые и предлагает Банк России:

  1. регуляторная надзор и нагрузка на кредитные организации должны соответствовать тем рискам, каковые организация формирует для всей денежной совокупности;
  2. для определения системно-значимых банков (просматривай, «несущих риски для всей денежной совокупности») и последующего надлежащего контроля за ними Банку России достаточно нормативных актов Банка России, поскольку речь заходит о количественных показателях;
  3. для ограничения возможности неконтролируемого появления таких системных рисков со стороны громадного количества участников рынка, которых сложно кроме того назвать не то что системно-значимыми, но кроме того легко значимыми, в текущих условиях, с позиций регулятора, таким банкам нужно сократить как раз те операции, каковые возможно при отсутствии запрета и оперативного реагирования на их осуществление смогут перевоплотить риски отдельных транзакций (трансграничные операции, большая часть операций с ценными бумагами, кредитование большого бизнеса и т. п.) в шок для всей совокупности.

Первые два пункта — это то, что именуется pre-requisites и дискуссии не вызывает.

Сущность трансформаций — пункт третий. И коль мы подводим итоги, и перьев и копий около данной темы было сломано большое количество, то разрешите нам не вдаваться в подробности баталий…

Закон, внесенный по результатам всех правок и обсуждений в гос думу в конце 2016 года, учел многие замечания.

  1. Нет территориальных границ ни для каких банков в стране.
  2. Нет «региональных банков», но имеется «базисные» и «универсальные» лицензии.
  3. Нет тотального запрета на трансграничные операции, но имеется ограничения по их видам.
  4. Нет запрета на обслуживание национальных и муниципальных учреждений, но имеется ограничение по их «размеру» (в случае если по показателям хозяйственной деятельности они похожи на средний бизнес и малый, ненужно запрещать обслуживать их).
  5. Нет твёрдых ограничений по размеру активов и капитала, но имеется «пересекающиеся» границы размеров капитала для банков с «базисной» и «универсальной» лицензией.
  6. Имеется юридическая возможность для введения пониженных нормативов для банков с «базисной» лицензией.
  7. Имеется возможность «перехода» не только из одной лицензии в другую, но и превращения МФО в банк (и обратно).

И еще один ответственный результат данной истории — в первый раз, начиная столь значимую реформу, Банк России отправился не по пути формальной публикации уже готового законопроекта для оценки регуляторного действия, в то время, когда в определенные для дискуссии 15 дней поздно уже пробовать вносить трансформации, а опубликовал концепцию, многие сущностные положения которой поменял на протяжении дискуссии с рынком.

Остается сохранять надежду, что в текущем году все банки смогут определиться с выбором того, оставаться ли им в том месте, где они имеется, стремиться ли стать «универсальными»

И как раз исходя из этого к официально зарегистрированному закону смогут быть претензии по технике его подготовки либо сроков выполнения при вступления в силу, но практически не осталось доводов «против». И с этим не поспоришь, в случае если, конечно же, исходить из того, что лучшим методом ограничения рисков, каковые может нести определенная деятельность, есть запрет самой данной деятельности, а не оперативное реагирование и надлежащий контроль на рост рисков.

А так как закон, не обращая внимания на то что он еще не прошел кроме того первого чтения, жестко показывает сроки завершения трансформаций, остается сохранять надежду, что в 2017-м все банки смогут определиться с выбором того, оставаться ли им в том месте, где они имеется, стремиться ли стать «универсальными» либо же отыскать для себя больше прибыли в «базисном» сценарии.

«Новые механизмы» оздоровления кредитных организаций

В 2014 году Банк России в первый раз указал, что достижению целевого показателя уровня инфляции 4% может мешать выделение средств на санацию банков.

Цели, заявленные при внесении законопроекта в декабре 2016-го, конечно же, благие, но без объяснения вызывают большое количество вопросов

В 2015-м беседы про неэффективность санации стали «неспециализированным местом» и летом 2016-го было заявлено о необходимости совершенствования механизмов банкротства банков, среди них и через создание Фонда консолидации финсектора, финансируемого из средств Банка России, и управляющей компании, конкретно осуществляющей меры по предупреждению банкротства банков.

Цели, заявленные при внесении законопроекта в декабре 2016-го, конечно же, благие, но без объяснения того, как это будет трудиться, все они вызывают большое количество вопросов.

Сокращение средств, выделяемых Банком России на денежное оздоровление банков, потребует от Центробанка не только ожесточённого контроля за эффективностью и самими средствами их применения, но и привлечения большого количества экспертов с рынка, имеющих рыночный стаж работы с проблемными активами, их реорганизации и реструктуризации бизнеса.

Создание равных конкурентных условий деятельности санируемых банков и иных действующих кредитных организаций потребует от Банка России не только решить проблему конфликта заинтересованностей при осуществлении надзора за санируемыми банками, конечным бенефициаром которых он выступает, но и обеспечить перемещение в сторону равных конкурентных условий для всех остальных (а не только санируемых) банков, что в конечном итоге с учетом тенденции постоянного роста доли страны в банковском секторе и вытекающей из этого деформации рынка может лишь радовать.

Практически идет возврат к модели санации банков силами страны, как это было до создания АСВ

И лишь одна из заявленных целей выглядит легко достижимой — исключение зависимости денежного оздоровления банков от денежного состояния санатора.

И остается лишь один вопрос: верно ли мы делаем, что, отталкиваясь от заявленной неэффективности контроля за деятельностью в данной области, уходим от модели лично-национального партнерства еще в одной сфере? Так как практически идет возврат к модели санации банков силами страны, как это было до создания АСВ (во времена Агентства реструктуризации кредитных организаций).

«Удаленная» идентификация физических лиц

2016-й стал годом прорыва и в этом вопросе, но прорыва не технологического, а в понимании самого вопроса.

Дискуссия об удаленной идентификации шла с переменным успехом пара последних лет, но неизменно в конечном итоге преобразовывалась в спор о том, в то время, когда же получит известный механизм упрощенной идентификации, указанный в еще более знаменитом 115-ФЗ («О противодействии отмыванию…»).

И именно это постоянное «сваливание» в то, что возможно назвать «ловушкой» упрощенной идентификации («Имеется положение в законе? Давайте его выполнять!») и стало в итоге обстоятельством столь долгих «хождений по кругу». И только поняв, что идентификация в виртуальном пространстве не обязана быть упрощенной с позиций разработок (обращение не об простоте и удобстве применения для конечного потребителя), возможно было разрубить данный «гордиев узел».

 1. Существующая аутентификации и Единая система идентификации (ЕСИА) есть базой для подтверждения действительности документов физического лица в удаленных каналах. «Нет» полноценной и подтвержденной регистрации физического лица в ЕСИА свидетельствует «нет» и для его идентификации в удаленных каналах.

 2. Удаленная идентификация есть не проблемой идентификации по большому счету, а проблемой отсутствия общепринятых (межбанковских) способов точной верификации (аутентификации) идентифицированных ранее в офлайне физических лиц.

 3. Такая верификация вероятна при применении биометрических разработок в случае если биометрические «слепки» ранее были предоставлены, но:

  а) «слепки» должны быть стандартными, а информация — интероперабельной;

  в) процедуры получения, передачи, использования и хранения таковой информации должны быть стандартными;

  с) «хранилище» таких слепков должно быть «доверенным» — ему должны доверять не только участники рынка, но в первую очередь государство.

 4. Ответственность за нарушения в ходе идентификации возлагается не только на того, кто ненадлежащим образом совершил первичную офлайн-идентификацию, но и того, кто, не обращая внимания на вероятностный темперамент аутентификации, разрешил нарушить посредством удаленной идентификации 115-ФЗ.

Важнейшие публичные дискуссии вопросов удаленной идентификации состоялись на форуме «Интернет + финансы» 21 сентября и на форуме Finopolis 14 октября.

А самый важным итогом года по данной теме возможно назвать заседание с участием первого помошника премьер-министра РФ Игоря Шувалова, прошедшее в последних числах Ноября 2016 года.

Сохраняем надежду, что 2017-й станет годом успешного старта пилотной фазы этого столь ожидаемого трансформации.

«Поведенческий» надзор

В случае если регулятор обучится применять таковой надзор в других секторах, то он скоро отыщет в памяти, что он мегарегулятор, и перенесет собственные «лучшие практики» и на финсектор

Банк России в 2016-м начал публично сказать про поведенческий надзор, а в последних месяцах года кроме того заявил о начале построения совокупности для того чтобы надзора. Что такое «какое влияние» и поведенческий надзор он окажет на его развитие и рынок, участники рынка до тех пор пока кроме того не начали обсуждать. Да и сам регулятор говорит о таком надзоре очень скупо и лишь в связи с некредитными денежными организациями.

Но не забывая о том, что такое FCA в Англии и CFPB в Соединенных Штатах, и о том, как и за кем они следят, вряд ли банкирам и банкам стоит самоуспокаиваться.

Уж в случае если регулятор обучится применять таковой надзор в других секторах, то он скоро отыщет в памяти, что он мегарегулятор, и перенесет собственные «лучшие практики» и на финсектор.

А вдруг мегарегулятор отыщет в памяти про суммы возвратов средств клиентам и штрафов, выписанных его «сотрудниками по цеху» (CFPB за пять лет деятельности настойчиво попросил вернуть клиентам денежных организаций до $10 млрд и выписал штрафов на $5 млрд), остается лишь сохранять надежду на то, что в 2017 году нас эта чаша минует.

P. S.: 28.12.2016 был опубликован текст поручений главы Российской Федерации Владимира Владимировича Путина по результатам совещания ОНФ. Все обратили внимание на пункт 1а («обеспечить доработку закона „О денежном уполномоченном…” и его принятие в первостепенном порядке»), но пункт 3б, практически ведущий обращение о введении ограничения долговой нагрузки, не обращая внимания на пара публикаций, остался без анализа вероятных последствий… Но это, кроме того не обращая внимания на то что поручение возможно назвать «переходящими итогами» 2016 года, тема уже совсем второй статьи.

ACSESS Government Relations — February 2016

Интересные записи

Похожие статьи, которые вам, наверника будут интересны: