Начало конца эпохи капитализма

- kbrbank

Начало конца эпохи капитализма

Информационное изобилие; свободное время; труд, мотивированный иными факторами, нежели заработная плат,— вот кое-какие черты новой эры. Об этом британский журналист Пол Мейсон (Paul Mason)  пишет в собственной новой книге «Посткапитализм».

Пока не подмечая этого, мы находимся на стыке эр, подобном смене феодализма капитализмом. В роли триггеров переходного процесса, какими для капитализма послужили рынок и механизация труда, выступают информация, информационные разработки и связанные с ними методы экономической деятельности и распределения ее результатов.

Красные знамёна, песни и марши «Сиризы» на протяжении греческого кризиса, вдобавок к этому ожидание передачи в госимущество банков, ненадолго напомнили мечту XX века — разрушение рыночных отношений и капитализма, управляемое извне. Для левых сил множества государств разрушение экономики являлось первым этапом разрушения капиталистического строя.

Но в течении последних 25 лет «левые» проекты провалились. Рынок стёр с лица земли замысел, индивидуализм был посильнее солидарности и коллективизма, бессчётный рабочий класс не смотря на то, что и выглядит как «пролетариат», но далек от его образа и идей поведения

Но технологический прогресс наметил новые пути выхода из текущей эры. Капитализм не избежит быстро развивающихся разработок. Он будет сметен происхождением чего-то более динамичного, чем существующие на данный момент явления, тем, чего ветхая совокупность сначала не подмечает, но это в итоге порвёт границы совокупности, организует экономику около предпочтений и новых ценностей.

Это именуется «посткапитализм».

Посткапитализм стал вероятен благодаря трем большим трансформациям, каковые привнесли информационные разработки в последние 25 лет. Во-первых, ослабла необходимость трудиться, размылись границы между свободным временем и работой, утратилась связь между заработной платой и работой.

Во-вторых, информация «разъедает» свойство рынка корректно вырабатывать цены. Это вследствие того что рынки основаны на недостатке, тогда как информация — это изобилие.

В-третьих, мы замечаем спонтанный рост совместного производства: товары, услуги и компании появляются несмотря на диктат рынка либо управленческие ответы. Самый большой информационный продукт — «Википедия» создан группой энтузиастов безвозмездно. Он стёр с лица земли бизнес энциклопедий и без шуток ущемляет рекламный рынок, а в это же время ежегодная выручка этих секторов оценивалась в $3 млрд.

Новые субъекты экономики, в большинстве собственном практически незаметные, начинают функционировать в собственных нишах либо кроме того промежутках между ними. Не смотря на то, что другие валюты, банки времени, самоуправляемые пространства и кооперативы множатся, чуть ли они завлекают внимание специалистов — экономистов. Обычно эти явления сущность ответная реакция на исчезновение прошлых структур благодаря кризиса 2008 года.

Новые формы собственности, новые формы кредитования, новые формы контрактных договоренностей — целая бизнес-субкультура появилась за прошедшие десять лет. В медиа она стала называться «совместная экономика» (sharing economy). Термины наподобие «партнерское» производство «и сообщество» (peer-production) видятся везде, но немногие задаются вопросом: «А что это развитие значит для самого капитализма?»

Представляется, что новая ее субъекты и экономика смогут предложить путь выхода из сложившегося кризисного положения, а потом и из эры капитализма. Но они должны быть воспитаны, продвинуты и защищены фундаментальными трансформациями, каковые инициируют страны. Помимо этого, процесс обязан сопровождаться трансформацией образа мышления в отношении разработок, работы и форм собственности. Другими словами в то время, когда мы создаем элемент новой совокупности, мы должны сообщить себе: «Сейчас это не просто мой метод выживания, это мой новый образ судьбы»

***

Кризис 2008 года стёр с лица земли 13% мирового производства и 20% всемирный торговли. Глобальный рост стал негативным, и это в той шкале сокровищ, где рост в 3% рассматривается как рецессия. Продолжающаяся фаза депрессии уже заняла больше времени, чем Великая Депрессия 1929–1933 годов, а также затем экономисты пугают нас затяжной стагнацией.

Посткризисные явления угрожают развалить единую Европу.

В качестве выхода из кризисной обстановки было выбрано сокращение затрат («аскетизм») и избыточное предложение финансовой массы. Но это не сработало. В самый пострадавших государствах стёрта с лица земли пенсионная совокупность, пенсионный возраст увеличен до 70 лет, «приватизированная» совокупность образования вгоняет выпускников в «пожизненные» долги.

Демонтированы либо отложены в продолжительный коробку сервисные и инфраструктурные проекты.

Помимо этого, кроме того на данный момент большая часть людей не осознаёт, что свидетельствует предлагаемый «аскетизм». Это не просто восьмилетнее сокращение ассигнований, как в Англии, а также не социальная трагедия Греции. Это указывает приведение заработных плат, стандартов жизни и социальных выплат к уровню Индии класса и среднего Китая.

А в это же время в условиях отсутствия других моделей созревают условия для нового кризиса. Настоящие доходы падают либо стагнируют в Японии, на юге еврозоны, в Соединенных Штатах и Англии. Количества теневой финансовой системы превысили уровни 2008 года. Новые правила резервирования заставляют банки держать больше резервов, что «разбавляет» либо отвлекает их активы.

Ну а богачи — 1% населения, воспользовавшись притоком финансовой массы, тем временам стали еще богаче.

Неолиберализм превратился в совокупность, инициирующую последовательные катастрофические события. Хуже того, он порвал сложившийся за 200 лет шаблон индустриального капитализма, в котором финансовый кризис порождал новые формы технологических инноваций, от которых побеждали все.

Неолиберализм — это экономическая модель, подъемы которой основаны на ограничении роста заработной платы, терпеливости инициатив рабочего и размытии общества класса. В следствии любой подъем (расцвет) данной совокупности устанавливал новый уровень синтеза автоматизации, увеличивающихся дорогостоящего потребления и зарплат.

Сейчас уже не существует инициативы со стороны рабочего класса. Технологии же, каковые являются объектом сегодняшних инноваций, не требуют увеличения уровня потребления либо создания новых рабочих мест для выгнанного с работы персонала.

В следствии большинство представителей бизнес-класса стала неолуддитами. Имея все возможности для, скажем, генных лабораторий, они вместо этого открыли кофе-шопы, маникюрные салоны и клининговые компании: неолиберальная культура вознаградила их больше, чем создателей низкооплачиваемых, на полный рабочий сутки рабочих мест.

***

На данный момент мы окружены «умными» автомобилями — генераторами информации. Но какое количество вся эта информация стоит? Бухгалтерия ответа на данный вопрос не дает: интеллектуальная собственность по стандартам современного учета оценивается на базе предположений и догадок.

Лишь оценивая риски и неэкономическую выгоду, компании смогут растолковать своим акционерам, сколько в действительности стоят эти, которыми они обладают. Что-то нарушено в логике оценки самого серьёзного актива Сейчас.

Величайшим достижением века и начала есть не происхождение новых объектов и процессов, в противном случае, что процессы стали и прежние объекты интеллектуальными. Информационный контент, база знаний продукта стали более полезными, чем его физическая составляющая. Сокровище информации измеряется ее полезностью, а не обменной либо балансовой ценой актива, генерирующего эти сведенья.

Возможно проверить истинность этого утверждения, разглядев любую модель электронного бизнеса: защита и монополизация данных; «приватизация» общедоступных данных соцсетей, сгенерированных действиями пользователей; монетизация в области генерирования данных в том месте, где раньше это было безвозмездно; «майнинг» купленных данных с целью формирования предикативной сокровище. Результатами для того чтобы процесса никто не сможет воспользоваться, не считая самих корпораций.

Потом, в то время, когда экономика основана на «полном» (тотальном) применении информации, она исключает возможность свободного рынка. Бизнес-модели всех известных цифровых гигантов созданы чтобы не допустить информационное изобилие.

И однако информация в изобилии. Информационный продукт вольно и вечно размножается. К примеру, музыкальный трек, что применяет компания на собственных рейсах, имеет собственную цена и увеличивает себестоимость авиаперевозок.

Но цена его (трека) воспроизводства падает до нуля. Так, в случае если применить классический метод ценообразования к оценке капитализма, как к оценке средств его воспроизводства, среди которых информация занимает все значительную часть, то его цена кроме этого пытается к нулю.

Последние 25 лет экономика борется с данной проблемой: все классические экономические совокупности основаны и извлекают результаты из условий недостатка — ограниченной доступности услуг и товаров, но самая динамичная сила в отечественном современном мире — это информация, и она «хочет быть свободной».

В случае если сказать о «динамичности» (подвижности) информации, то существует множество наблюдений как самих информационных монополий, так и национальных органов: информация — социальный продукт; она бесплатна в момент ее применения; ею нереально обладать, эксплуатировать ее либо оценивать. Существует бизнес попыток и множество экономистов-гуру обрисовать фундаментальные положения экономики, основанной на изобилии, на информации, которая в собственности всем. Но первое из них было сделано еще в десятнадцатом веке Карлом Марксом.

***

В собственной работе «Фрагмент о автомобилях» Карл Маркс представил экономику, в производстве которой ключевую роль играются автомобили, а человеку отведена роль управления ими. Ему было ясно, что в таковой экономике основной производительной силой будет информация. Производительная сила автомобилей, таких как прядильный станок, телеграф либо паровой двигатель, зависит не от количества труда, положенного в них, а от уровня публичного знания.

Иными словами, знания и организация вносят больший вклад в производительную силу, чем работа по управлению и производству автомобилями.

Развивая эту идея, Маркс предположил создать «совершенную машину», которая может трудиться всегда, а ее цена будет равна нулю. Такая машина не повышает цена производства и может опустить цену товара, цена труда, а в конечном счете и прибыль.

Раз мы понимаем, что информация предметна, ПО — это машина, а количества хранилищ, быстродействие и тактовые частоты теряют цену по экспоненте, то сокровище мысли Маркса делается очевидной. Около нас автомобили, каковые ничего не стоят и смогут, в случае если мы захотим, функционировать всегда.

Потом в собственных мыслях Маркс представил, что информация будет храниться и совместно употребляться «совместным интеллектом», что будет храниться в сознании каждого, будет объединен публичным знанием и его апгрейды будут приносить пользу каждому пользователю. Другими словами, он представил общество, близкое к существующему, и, как он написал, существование этого общества «развеет капитализм бесследно».

***

Среда изменилась, и пути выхода из капитализма, намеченные левыми в двадцатом веке левыми, были утеряны.

Но открылись совсем новые возможности. Совместная деятельность в сетях с целью создания продуктов и сервисов, трудящихся только в том случае, если они бесплатны либо употребляются совместно, показывают путь за пределы рынка. Потребуется время для создания фундамента новой совокупности, подобно тому, как были организованы фабрики, валюты и свободная торговля в начале XIX века.

Исходя из этого посткапиталистический сектор, по всей видимости, будет сосуществовать с классическим рынком, но основное изменение уже случилось.

В случае если пролетариат стал основной движущей силой капитализма эпох и смены феодализма, то кто обязан осуществлять новый переход? Сейчас все общество есть фабрикой. Мы все участвуем в воспроизводстве и создании брендов, окружающих и стандартов нас университетов.

Одновременно с этим существующая сеть общения, применяемая для получения дохода и повседневной работы, наполнена оценками и общедоступными знаниями. Сегодняшняя сеть — это как цех 200 лет назад, и ее нельзя заставить замолчать либо рассеять.

Завлекая миллионы людей в сеть, инфокапитализм создал нового агента исторических трансформаций — образованное сетевое человечество.

***

Итак, как мы можем представить себе грядущие трансформации? У нас имеется лишь один пример для того чтобы рода — смена феодализма капитализмом. Первый феномен, что мы должны признать,— происхождение иных способов производства, формирующихся для новых целей. Феодализм был экономической совокупностью, сконструированной законами и таможнями об обязанностях,— подати, пошлины, оброки. В базе капитализма что-то чисто экономическое, в частности рынок.

Исходя из этого, мы можем предвещать, что посткапитализм, предпосылкой которого есть изобилие, будет не просто модифицированной формой сложного рыночного общества. на данный момент мы можем лишь догадываться о том, что он будет собой воображать. В случае если такое общество будет иметь в базе освобождение человека, а не экономику, можно лишь гадать, какие конкретно явления, вещи, триггеры начнут вырабатывать его.

Экономическая база феодализма — сельское хозяйство подтачивалось естественными ограничениями и наровне с ними — масштабными внешними потрясениями, к примеру эпидемией чумы. Появившийся благодаря этого недостаток рабочей силы стимулировал развитие механизации, коммерции и поиск новых источников свободного капитала, что послужило триггером для зарождения капитализма.

Сейчас явление, размывающее капитализм и чуть рационализируемое классической экономикой,— это информация. Большая часть касающихся информации законов определяют права корпораций по ее хранению и права страны иметь доступ к ней, права граждан на данные не учитываются. Информационные разработки — это сегодняшний эквивалент печатного пресса, и их перетекание в другие технологические сферы влечет за собой стремительное понижение издержек.

Современный эквивалент долгой стагнации позднего феодализма — зашедшая в тупик индустриальная революция, в то время, когда вместо автоматизации существующих работ экономические совокупности количество низкооплачиваемых рабочих мест.

Каков эквивалент новых источников свободного капитала? В этом качестве необходимо разглядывать возможности — бесплатные предметы, воображающие сокровище, и благосостояние, генерируемое деятельностью в сети. Это развитие нерыночного производства (не диктуемое экономической пользой), дешёвая всем информация, «пиринговые» сети и самоуправляемые («никем не управляемые») фирмы.

Интернет может являться одновременно и океаном, и кораблем, и компасом, и золотом, каковые в свое время послужили для капитализма источниками нового капитала.

Внешние потрясения современности очевидны: энергетическое истощение, изменение климата, миграция и старение населения. Они изменяют динамику капитализма и делают неосуществимым его существование в продолжительной возможности. И пускай они не имеют для того чтобы влияния, как эпидемия чумы, но мы видели Новый Орлеан в 2005 году.

Бубонной чумы не потребовалось, дабы стереть с лица земли социальный порядок и функциональную инфраструктуру денежно сложного, обедневшего общества.

Раз уж мы осознали вероятные дороги изменения эры, то должны наметить цели развития разработок, бизнес-потребительских предпочтений и моделей. Символично их возможно объединить в «Проект Зеро» — свободная от углеводородов энергетическая совокупность (zero carbon), производство автомобилей, продуктов и одолжений с нулевой маржинальной ценой (zero marginal costs) и понижение нужного рабочего времени до нуля (zero), как это вероятно.

С целью инициирования процессов изменения приверженцы посткапитализма должны создавать альтернативы в существующей совокупности, а не выступать в протест отдельных ее элементов. Они должны осознать, что есть срочным, а что — серьёзным, время от времени это не одно да и то же.

***

Сила воображения делается критически ответственной. В информационном обществе любой мысли, спору либо мечте должно быть уделить время, и не имеет значения, где они появились,— в палатке, тюремной камере либо за настольным футболом в стартап-компании.

Так же как в виртуальном производстве, при трансформации в посткапитализм работа, проделанная на стадии дизайна, может уменьшить уровень неточностей на стадии внедрения. И разработка посткапиталистического мира, как и разработка ПО, может носить модульный темперамент. Различные люди смогут трудиться в различных местах, с различной скоростью, довольно самостоятельно друг от друга.

В случае если сложить все их знания и результаты, это будет открытий глобальный университет, корректно моделирующий посткапиталистическое общество, открытый источник информации всей новой экономической совокупности.

Основное сегодняшнее несоответствие — с одной стороны, изобильное предложение и существование бесплатных информации и ценностей, с другой — монополии, правительства и банки, пробующие сохранить ограниченную доступность вещей, недостаток и торговлю. В мире уже назревает борьба между иерархиями и сетями, между прошлой совокупностью общества, организованного капитализмом, и новой формой общества, определяемой тем, что придет на смену.

Начало конца путинского режима

Интересные записи

Похожие статьи, которые вам, наверника будут интересны: